На берегах Ганга. Раху - Страница 41

Все общество рассеялось, когда Гастингс увел Марианну. Члены совета и чиновники компании чувствовали потребность высказаться относительно событий дня и сбросить личину спокойствия. Капитан Фелловс попросил позволения удалиться, чтобы поехать в крепость и помочь генералу Эйр-Коту в приготовлениях к отправке войск. Маргарита и Синдгэм остались вдвоем на террасе. Они часто бывали вдвоем в течение многих лет ежедневной совместной жизни. Маргарита всегда бывала весела и непринужденна с капитаном. Теперь же, оставшись с ним вдвоем на залитой лунным светом террасе, ею вдруг овладело никогда еще не испытанное чувство, которое она впервые ощутила сегодня утром в манеже. Оно походило на какой-то робкий страх, и она досадовала на себя, но все-таки не решилась поднять глаз на капитана, чувствуя его взгляд и боясь с ним встретиться. Гастингс вскользь сказал за обедом, что посылает капитана по служебным делам в Лукнов, где ему, верно, придется пробыть довольно долго. Маргарита с испугом выслушала сообщение отца. Капитан не раз уезжал по поручениям губернатора, она всегда скучала без него, но никогда не испытывала такого чувства, как сегодня; она слыхала о предчувствиях — неужели они предвещают несчастье? При этой мысли ее тревога усилилась, она не могла от нее отделаться.

Долгое время они стояли так молча. Наконец Маргарита тряхнула головой, точно отгоняя назойливую мысль, и проговорила с улыбкой:

— Ну, мой шталмейстер, все разошлись, не пойти ли и нам в парк, где так чудно поют соловьи? Пойдемте к моему любимому пруду с лотосами и моими милыми черными лебедями… Они, наверно, так же любуются лунным светом, как и люди.

Она взяла руку капитана, и они вошли в аллею высоких деревьев манго. С одной стороны аллеи их скрывала густая тень, с другой — серебрились верхушки деревьев, чудный аромат струился в воздухе и соловьи заливались в чаще. Они шли молча. Синдгэм чувствовал, что рука Маргариты дрожит и невольно, точно желая оградить девушку от опасности, он крепко прижимал к себе ее нежную теплую руку. Его сердце так билось, что удары его, казалось, слышны повсюду. Если б Маргарита весело болтала, как всегда, он нашел бы силы поддерживать легкий разговор, но теперь он чувствовал, что от одного слова его сердце переполнится, а Маргарита не понимала его молчания, она боялась, что он сердится на нее, и не решалась задать ему вопрос. Молча они дошли до конца аллеи, где открывалась чудная картина: окруженный деревьями манго мраморный бассейн, прозрачная вода которого переливалась золотом и серебром. Вокруг бассейна пролегала дорожка, усыпанная мягким песком, стояли мраморные скамейки под тенью душистых кустов. Четыре черных лебедя плыли по воде, на которой красовались широколистые лотосы с краснорозовыми цветами. От цветов исходил аромат и смешивался с запахом цветущих деревьев и кустарников.

— Как хорошо! — воскликнула Маргарита, невольно останавливаясь.

— Да, — грустно подтвердил капитан, — хорошо для того, кто видит это у своих ног, тяжело и жестоко для того, кто стоит внизу, видя над собой все прекрасное… А все-таки, должно быть, тяжело покидать свет, когда надежда оживает в бедном сердце, казавшемся умершим.

Маргарита не поняла его слов, но испугалась мучительной тоски, звучавшей в его голосе. В первый раз она решилась поднять глаза — лицо Синдгэма выражало серьезность, его большие глаза с удивительной глубиной и сердечностью смотрели на нее.

— Вы хотите нас покинуть, капитан? — спросила она, невольно соединяя свои мысли с его грустным выражением.

— Меня отзывает долг службы…

— Но вы ненадолго останетесь, правда, вы скоро вернетесь?

— От меня ничего не зависит, — отвечал капитан, теперь в свою очередь опуская глаза перед ясным взглядом Маргариты.

Она хотела сказать еще что-то, но ее опять удержало необъяснимое чувство, и она крикнула, отворачиваясь:

— Смотрите на лебедей! Они услыхали мой голос и ищут меня.

В золоченых корзинах на мраморных подставках лежали зерна риса и пшеницы; Маргарита нагнулась и начала кормить лебедей, которые ласкались и терлись об ее руки. Капитан стоял рядом, любуясь прелестной картиной.

— Посмотрите, капитан, — заговорила Маргарита, далеко бросив горсть зерен. — Смотрите, как дивно цветут лотосы: они как будто пышнее раскрываются при луне, чем при солнечных лучах. Я люблю этот цветок. Когда я была еще ребенком, вы мне рассказали, что он означает для индусов, и я недавно еще хотела вспомнить ваш рассказ, но не могла.

— А все очень просто, как просто все прекрасное на свете. Видите, Маргарита, лотос для индусов — все на свете, этот цветок — эмблема всей Земли. Смотрите, — продолжал он, указывая на цветок около берега, — в середине чашечки возвышается в блеске золота Меру — вершина Гималаев; ее окружают жилища богов, тычинки означают другие вершины Гималаев, составляющие, по мнению индусов, центр Земли. Четыре главных лепестка чашечки — это страны света, север, юг, восток и запад; остальные лепестки — дымасы, пояса, делящие землю на зоны тепла и холода. Так как лотос — изображение всей Земли, то Брама, создатель всего мира, восседает на красном лотосе и из чашечки его выходит Лакшми — богиня благословения.

Он нагнулся, притянул стебель и осторожно сорвал красно-розовый цветок с желтыми, как золото, тычинками.

— Сегодня я отнял у вас в манеже цветок лотоса, Маргарита, — для индуса это означало бы несчастье. Возьмите за него этот цветок, пусть он возвратит все, что я отнял у вас, и, — добавил он дрогнувшим голосом, — пусть напомнит вам обо мне, когда меня не будет.